Парк замка Мирамаре
«Редко можно найти место, где история, искусство и природа сочетаются так гармонично», писала о парке-музее замка Мирамаре директор Андреина Контесса. Место для строительства замка выбрано не случайно. По преданию именно в этой бухте укрылся во время сильного шторма молодой эрцгерцог Фердинанд Максимилиан Габсбург. Увидев скалистый мыс Гриньяно почти лишенный растительности, он не раздумывая принял решение построить в этом месте замок-дворец и обустроить парк. Ботаника, путешествия и море были, по сути, его первой большой любовью.
Именно так выглядел мыс Гриньяно в начале строительства замка Мирамаре. Спасибо австрийскому художнику Карлу Хаазе, который запечатлел на полотне первоначальный образ почти бесплодного, выжженного солнцем мыса Гриньяно. Видимо, у Максимилиана было богатое воображение, если в таком унылом месте он увидел свой замок в окружении живописного парка. Как говорил Наполеон Бонапарт: «Воображение правит миром».
Для проектирования парка Максимилиан прибегнул к услугам немецкого архитектора Карла Юнкера, в то время как над ботанической частью трудились лучшие австрийские садоводы под руководством ботаника Антона Елинека, участника знаменитой кругосветной экспедиции на фрегате «Новара» в 1857-1859 годах. Планировка разрабатывалась по образцу ландшафтного парка, в котором создавались и адаптировалась к особенностям скалистого ландшафта достаточно комфортные условия для отдыха и созерцания морских пейзажей. При этом Максимилиан рассматривал свой парк как прекрасную зону для эксперимента с акклиматизацией растений редких ботанических видов.
Работы начались весной 1856 года. Максимилиан интересовался ходом работ в своем саду даже тогда, когда стал императором Мексики. Именно оттуда он прислал некоторые виды экзотических растений. Правда, первые экземпляры растений Максимилиан и Шарлотта привезли из своего морского круиза по островам Атлантического океана и Бразилии. Обширный ботанический материал был также получен из стран, которые посещались во время кругосветной экспедиции на фрегате «Новара». Некоторые растения выжили, некоторые погибли и были заменены, однако общая дендрологическая схема парка осталась неизменной и сохранилась до наших дней.
Скульптуры для украшения парка Максимилиан заказывал в мастерской немецкого литейщика Морица Гейса, основавшего индустрию художественного литья в Берлине. Литая бронзовая скульптура известна с античных времен. Создавать такую скульптуру было крайне дорого в те времена, дорого и в наши дни, несмотря на развитие технологий. Гейс разработал более дешевую технологию литья из шпиатра (сплав цинка с различными металлами). Его шедевры неизменно завоевывали призы на всех художественных выставках, приобретали статус модных и буквально разлетались по миру. Как правило, их заказывали венценосные особы для своих дворцово-парковых ансамблей. Шпиатровые скульптуры хоть и имели явные преимущества перед бронзовыми, но все же испытания временем не выдержали. После 100 лет пребывания на открытом воздухе появляются видимые дефекты. Как видите, скульптура «Мальчик с лебедем» – уже качественный новодел.
Бронзовая скульптура обнаженного юноши с поднятыми руками была отлита в мастерской Триеста по заказу Максимилиана. Это копия знаменитого греческого оригинала «Молящийся мальчик», который был создан примерно в 300 году до н.э. Скульптуру обнаружили в 16 веке на греческом острове Родос и вывезли в Венецию, где она сразу же получила широкую известность. В 1747 году скульптуру мальчика, уже пройденную через многие европейские коллекции, приобрел прусский король Фридрих Великий. Будучи гомосексуалом, он решил трактовать ее как изображение Антиноя, возлюбленного римского императора Адриана. В 19 веке из-за жеста рук, творчески восстановленных реставраторами в 17 веке, скульптуру стали называть «Молящийся мальчик». Сегодня она хранится в берлинском Старом музее.
Скульптура «Молящийся мальчик» хоть и не была признана произведением «классической античности», тем не менее, с нее созданы многочисленные копии для частных коллекций и для украшения фасадов зданий, интерьеров и парков. Обратите внимание на каменный постамент скульптуры. Это бесценный древний артефакт 3 века, вывезенный из египетской Александрии, с отчетливо читающимся греческим эпиграфом. В тексте говорится о вручении награды спортсмену-победителю из ассоциации «Tarsikari», торговцев тканями. Каменный постамент скульптуры является частью коллекции египетских древностей, которая после смерти Максимилиана была передана в музей истории искусств Вены.
«Дочь волн, богиня красоты опять застенчива, стыдлива», – говорил Максимилиан, глядя на Венеру, скульптуру которой он разместил в своем парке на высокой колонне. Это копия знаменитой античной скульптуры «Венера Медицейская» или «Венера Медичи». Скульптура, найденная в 1559 году, украшала римскую коллекцию древностей семьи Медичи, затем – Ватикан. Однако, в 1677 году Иннокентий XI посчитал ее непристойной и отправил во Флоренцию. С тех пор шедевр мирового искусства хранится в галерее Уффици, получив название «Венера Медичи». Именно там во время посещения Флоренции в 1851 году Максимилиан впервые ее увидел и заказал копию для своего парка.
Трудно себе вообразить что-либо прекраснее, чем скульптура «Венеры Медичи», однако совершенство форм «Аполлона Медичи», более известного как «Аполлино», все же превосходит ее. Его облик легко узнаваем, ведь юный бог – воплощение физического совершенства. По мнению Иоганна Винкельмана, немецкого «отца истории искусств», скульптура Аполлона является «высшим идеалом искусства среди всех произведений древности». Найденная при раскопках в Риме в 17 веке, скульптура первоначально хранилась в коллекции Боргезе, а с 1770 года – в галерее Уффици. Увидев «Аполлона Медичи» во время поездки во Флоренцию, Максимилиан был так очарован, что написал в своем путевом дневнике: «Его конечности – почти женские... бог только в том, как он держит свою благородную голову – изящно и достойно». Обе скульптуры, «Венера Медичи» и «Аполлон Медичи», размещены на фоне высоченных кипарисов. Именно эти деревья по замыслу Максимилиана эффектно оттеняют божественные образы.
В центре парка, напротив друг друга, установлены две большие шпиатровые вазы, которые по форме напоминают древнегреческие кратеры (сосуды для смешивания вина с водой). Особенно интересны их боковые ручки, каждая из которых изображает божество из греческого пантеона. Вазы, приобретенные Максимилианом в Берлине в 1864 году, были созданы по образцам, украшающим Триестский дворец барона Паскуале Револтелло, который так боготворил эти вазы, что приказал запечатлеть их на своем знаменитом портрете. Сегодня во дворце барона расположен замечательный музей Револтелло.
В парке Мирамаре в свое время были посажены ливанские кедры, ели из Северной Африки и Гималаев, кипарисы из Калифорнии и Мексики, различные виды сосен из Азии и Америки, гигантские секвойи. На их фоне выделяется араукарии лаубенфельса – удивительное растение, массово распространенное на Гранд-Терре, главном французском острове Новой Каледонии в Тихом океане. Деревья представляют собой живые реликты, которые сохранились с доисторических времен, и привлекают внимание своей уникальной архитектурой ветвей и долговечностью. В своей среде обитания они могут жить несколько сотен лет. Листья араукарии настолько жесткие и колючие, что птицы предпочитают на них не садиться. Когда-то один гордый обладатель араукарии, показывая растение своим гостям, сказал: «Забраться на это дерево было бы настоящей головоломкой даже для обезьяны». С тех пор араукария получила свое второе название – «Monkey Puzzle» (головоломка обезьян).
Парк Мирамаре – место, идеально подходящее для спокойных прогулок. Именно здесь большую часть дня проводил Максимилиан в полном одиночестве, записывая свои любимые афоризмы, типа «Ехать шагом – смерть, ехать рысью – жизнь, ехать галопом – счастье». Писал он очень много, печатал мало, считая, что в его положении печататься неудобно, опасаясь, что если и опубликует книгу, то авторство припишут кому-либо другому – он, мол, подписывает только, а работают настоящие писатели. Только перед отъездом в Мексику, возможно из-за дурных предчувствий, Максимилиан передал рукописи для издания австрийскому барону, известному в литературе как Фридрих Гальм. Говорят, что они написаны хорошо и читаются с немалым интересом.
Шпиатровая скульптура Мелеагра, героя греческого мифа об убийстве калидонского вепря, – это копия мраморной скульптуры, которая была найдена при раскопках в 1838 году недалеко от Чивитавеккья и сегодня хранится в Старом музее Берлина. Калидонская охота – это известная в греческой мифологии история о жизни и смерти Мелеагра. После рождения Мелеагра его матери было предсказано, что ее сын умрет, как только догорит полено в очаге. Мать выхватила полено из очага и спрятала его. Мелеагр вырос. Однажды, вернувшись из похода аргонавтов, он узнал, что отец навлек гнев богини Артемиды тем, что принес жертву всем богам, кроме нее. В отместку богиня наслала на Калидон свирепого вепря, который опустошал поля и убивал жителей. Мелеагр решил уничтожить вепря. Он созвал из окрестных селений самых смелых охотников. Участие в охоте приняла и дева Аталанта. Когда разъяренный вепрь кинулся на охотников, дева Аталанта ранила вепря копьем, а Мелеагр нанес смертельную рану. Вепрь рухнул замертво. Сбежались охотники посмотреть на убитого вепря. Мелеагр снял шкуру вепря и подал ее Аталанте со словами: «Ты достойна, чтобы разделить со мною славу победы». На него обиделись другие охотники. Началась схватка, в которой Мелеагр убил братьев своей матери. Узнав об убийстве братьев, мать швырнула спрятанное полено в огонь. Когда полено сгорело, Мелеагр умер, а охваченная горем мать пронзила свою грудь мечом. В этом мифе любопытна одна деталь – почему преступление единственного сына так велико, что родная мать осудила его на смерть? Оказывается у древних греков существовало материнское право, когда не сын, а брат матери считался ближайшим родственником, за убийство которого полагалась смертельная месть.
Венера Капуанская – шпиатровая копия древнеримской мраморной скульптуры II века, которая сегодня хранится в Национальном археологическом музее Неаполя. Расположение рук скульптуры указывает на то, что изначально в руках Венеры был щит Марса, как аллегория победы любви над войной. Известно мнение, что человечество в течение всего периода своего существования интересовалось в основном любовью и войной, тогда как достижения в эпоху географический открытий, в науке и культуре стали естественным следствием двух главных страстей. Не зря древние греки и римляне соединили Венеру и Марса, хоть и в незаконный, но страстный союз. Согласно легенде, богиня любви Венера, супруга бога огня Вулкана, изменила мужу с богом войны Марсом. Безумие войны соединилось с безумием любви. Такой союз ничего хорошего не предвещал. Но что решило общество? Венеру высмеяли и осудили, а Марса буквально подняли на щит. Отправляясь на войну, полководцы заходили в храм Марса и громко кричали: «Бодрствуй, Марс!». И только бог Зевс, осуждая своего сына Марса за кровожадность, часто говорил ему, что он – самый ненавистный бог Олимпа. И все же, Венера одну ногу поставила на шлем Марса, явно намекая на любовь, которая побеждает войну.
Французский император Наполеон Бонапарт благодаря отличительным особенностям своей внешности (нескладная фигура и малый рост) является весьма узнаваемым персонажем, но скульпторы передают его образ по-разному. Так, в парке Мирамаре размещена весьма любопытная скульптура Наполеона в образе Марса-Миротворца. Копия создана миланским скульптором Джованни Пандиани в 1857 году и воспроизводит знаменитый шедевр итальянского скульптора Антонио Канова. История создания этого шедевра весьма любопытна. В 1802 году Канова по настойчивому требованию Наполеона отправился в Париж, чтобы создать бюст императора. Наполеон желал видеть себя в форме французского генерала.
Но Канова, вдохновленный изображениями античных правителей, чья нагота свидетельствовала об их божественном статусе, создал огромную обнаженную скульптуру Наполеона в полный рост, настаивая на аллегории, что Марс – не только бог войны, но и победитель. При этом Канова был убежден, что его произведение будет вызывать восторг публики и останется в веках. Но Наполеон, увидев себя раздетым и опасаясь насмешек, приказал накрыть скульптуру вуалью и спрятать в хранилище Лувра. В 1816 году скульптуру «Наполеон в облике Марса-миротворца» выкупило правительство Великобритании, чтобы подарить фельдмаршалу Веллингтону в честь его победы над Наполеоном в битве при Ватерлоо. «Я не могу равнодушно пройти мимо гравюры, представляющей встречу Веллингтона с Блюхером в минуту победы под Ватерлоо. Я долго смотрю на нее всякий раз, и всякий раз внутри груди делается холодно и страшно. Они своротили историю с большой дороги по ступицу в грязь, – в такую грязь, из которой ее в полвека не вытащат», – писал русский философ Александр Герцен об одном из самых крупных сражений начала 19 века – битве при Ватерлоо. Сегодня знаменитая скульптура Наполеона хранится в лондонской резиденции герцогов Веллингтонов.
Интерес к амазонкам, как к персонажам произведений искусства, не ослабевает. Скульпторы постоянно обращаются к хорошо известным сюжетам, связанным с прекрасными женщинами-воинами, которые по храбрости не уступали даже таким опытным воинам, как Геракл и Ахиллес. В 1839 году немецкий скульптор Август Кисс создал бронзовый образ амазонки, сражающейся с пантерой. В парке Мирамаре установлена копия именно этой знаменитой скульптуры. Мифов о храбрых амазонках много, но самым популярным считается миф, написанный греко-римским античным историком Страбоном: «Один раз в году амазонки предпринимали набег на кавказское племя гаргарейцев (предков ингушей и чеченцев) с очень специфической целью – зачать от них детей. Рожденных мальчиков в лучшем случае отдавали отцам, в худшем – убивали, из девочек растили амазонок-воинов».
Интересно, откуда произошло слово «амазонка»? Теоретически оно могло образоваться из иранского слова «ha-mazan» (воин) или славянского «omuzhony» (мужеподобный). Древнегреческий поэт Гомер в поэме «Илиада» называл амазонок «антианейрами» (сражающимися, как мужчины), а древнегреческий историк Геродот именовал их «андроктонами» (убийцами мужчин). Самым популярным является слово «a-mazos» (без груди), восходящее к представлениям древних греков о том, что амазонки удаляли себе правую грудь, чтобы та не мешала при стрельбе из лука. Однако, в произведениях искусства амазонки никогда не изображались с этим увечьем. Вопрос о том, существовали ли амазонки на самом деле, не решен до сих пор. В пользу версии о существовании их племени говорит лишь тот факт, что амазонки присутствуют на множестве античных изображений.
Если одна часть парка сформирована в английском стиле и представляет собой почти естественный лес с извилистыми дорожками и прудами, то другая – это зоны с симметричными цветочными клумбами и парковыми скульптурами, которые террасами спускаются к живописной гавани Адриатического моря. Известно, что Максимилиан интересовался ботаникой и садово-парковым искусством, знал и ценил редкие растения. Впрочем, эта традиция была присуща почти всему семейству Габсбургов, которые создали немало парков во всей Австро-Венгерской империи.
Влияние династии Габсбургов, которая веками правила большей частью Европы, сегодня сохраняется и в архитектуре, построенных ими дворцов. Максимилиан, восприняв вполне буквально один из девизов своей матери, что «скупость – преступление для принцев», дал волю своему расточительству, когда в 1855 году решил осуществить свою мечту: «построить красивый дом и большой сад на берегу моря». Получился невероятно романтический дворец Мирамаре с великолепными залами и парком. Дворец чаще называют «замком», что с архитектурной точки зрения не совсем верно. Ведь здесь нет ни толстых стен, ни узких бойниц, ни глухих ворот, а только большие окна, открытые террасы и изысканный декор.
Южный фасад замка, обращенный к морю, выглядит празднично. Он совсем иной и по архитектурному, и по цветовому решению. Немецкому архитектору Карлу Юнкеру явно удалось совместить, казалось бы, несовместимые архитектурные детали. В результате южный фасад замка приобрел неповторимое своеобразие. Особенно впечатляет прогулочная терраса, которая как бы соединяет в одно целое замок с бескрайним морским простором. Искусно выполненные терракотовые украшения на балюстраде в сочетании с беленой штукатуркой придают галерее особенно нарядный вид.
Если внимательно рассматривать замок, то непременно возникают вопросы. Например, почему замок построен из трех отдельных зданий? Причем два соединены под острым углом, а третье в виде башни напоминает нос корабля? Почему парадная лестница, ведущая в гавань, появляется так неожиданно и только после того, как завершается прогулка по галерее? Возможно, это такой, мастерски продуманный архитектурный сюрприз, но на эти и другие архитектурные загадки легко можно получить ответ, узнав о личности Максимилиана из моих предыдущих постов. Лично меня мучает один вопрос, что заставило Максимилиана и Шарлотту променять это живописное место на Мексику? К сожалению, однозначного ответа нет. Эту загадочную историю, которую первый президент французской Третьей республики Луи Адольф Тьер назвал «безумием, не имеющим аналогов со времен Дон Кихота», ученые изучают до сих пор, стремясь понять истинные помыслы самого Максимилиана и разобраться в тех событиях, которые привели его к столь короткому императорскому правлению в Мексике. Гордыня, гордость? Возможно.
История Максимилиана и Шарлотты – это классическая история о неудачах из-за высокомерия и мании величия. После того, как Максимилиан уже побывал в должности главнокомандующего австрийским военно-морским флотом и вице-короля Ломбардии-Венеции, судьба забросила его в Триест, где ему пришлось довольствоваться скромной жизнью. Разочарованный эрцгерцог занимался строительством своего сказочного замка Мирамаре, много читал, сочинял стихи, собирал коллекцию бабочек, был без ума влюблен в свою молодую жену Шарлотту и мечтал о должности, подходящей для его положения.
Шарлотта тоже вскоре заскучала, ибо отсутствие детей не только огорчало ее, но и нарушало душевное спокойствие. Возможно, именно поэтому скульптурная группа «Невинное наслаждение», изначально установленная в замке, была вынесена и размещена в фонтане прогулочной террасы. Приобретенная Максимилианом в мастерской Бенедетто Каччиатори в Милане, скульптура изображает молодую мать с ребенком, который радостно тянется к птичьему гнезду.
А в это время французский император Наполеон III строил планы о «латинской» сфере влияния в Новом Свете (отсюда название – Латинская Америка) во главе с Францией. В 1862 году французский флот под предлогом взыскания долгов прибыл в Мексику. Однако, вскоре всем стал понятен их истинный мотив – свергнуть республику, ее президента и установить монархию. Лучшего кандидата на мексиканский трон, чем Максимилиан, честолюбивый брат австрийского императора Франца Иосифа из прославленной семьи Габсбургов, Наполеон III даже представить себе не мог.
Естественно Максимилиан, считая Европу его времени – «бедной, жалкой, медленно разлагающейся», обрадовался шансу стать императором Мексики. К тому же, он мечтал о восстановлении былой славы семьи Габсбургов в Америке (известно, что в 1519 году Мексика была завоевана испанцами при короле Карле V Габсбурге). В 1864 году Максимилиан принял мексиканскую корону. Торжественное отплытие императорской четы в Мексику на фрегате королевского флота «Новара» запечатлел Чезаре дель Аква, итальянский художник исторического жанра.
«Если вам удастся принести порядок в этот хаос, удачу в эту нищету, единство в эти сердца, вы станете величайшим правителем современности. Иди несчастный дурак! Ты можешь пожалеть о прекрасном замке Мирамаре», – написал в дневнике французский генерал Франсуа Клод дю Барай, возвращаясь с тяжелой службы в Мексике и встретив фрегат «Новара» во время его перехода через Атлантический океан. К сожалению, генерал оказался прав.
По приезду в Мексику Максимилиан и Шарлотта быстро сообразили, что разворошили «осиное гнездо» в этой чужой, непонятной и дикой стране, что здесь их никто не ждет. Отступать было поздно и в своих письмах домой они восторженно продолжали писать: «Это страна необычайно прекрасна. Мы живем в очаровательном замке Чапультепек, воздвигнутом на базальтовых скалах в окружении знаменитых сосен Монтесумы. Отсюда вид не менее живописен, чем в Сорренто».
Шарлотта привезла в Мексику не только свои вещи, но и свои европейские привычки, вкусы и обычаи. Для королевской четы было обычным делом навязывать обществу свою европейскую моду. В Европе обычай украшать елку относится к 16 веку, но для Мексики рождественская елка во времена правления Максимилиана стала открытием. Когда в декабре 1864 года в замок Чапультепек прибыли мексиканские аристократы, то они застыли в изумлении перед елкой, украшенной шарами и огнями.
Оккупация Мексики французскими войсками и создание в стране марионеточного правительства стало огромным вызовом для США и для их доктрины Монро, согласно которой американский континент объявлялся зоной, закрытой для вмешательства европейских держав. Будучи втянутыми в собственную гражданскую войну, США не имели возможности помочь Мексике. Это развязывало французам руки. Правда то, что было легко спланировать в Европе, оказалось труднее осуществить в Новом Свете.
В 1865 году гражданская война закончилась, и США, наряду с другими латиноамериканскими странами, за исключением Бразилии, отказались признать Максимилиана императором. Эмбарго на поставку оружия в Мексику было снято – люди, деньги и боеприпасы хлынули через границу. Мексиканские города один за другим падали под натиском повстанцев. В тоже же время США усилили давление на Наполеона III, сообщив ему, что дружба между двумя странами будет невозможна, если Франция не прекратит свою интервенцию в Мексику. После таких угроз Наполеон III объявил Максимилиану, что французы уходят из Мексики. Без французской военной и финансовой поддержки у Мексиканской империи шансов на успех не осталось. Через два месяца после ухода последних французских войск Максимилиан сдался и вместе с двумя высшими генералами был расстрелян. Ему было 35 лет.
Конечно же, именно помощь США сыграла главную роль в гибели Мексиканской империи, да и самого Максимилиана. «Для американцев идти на любые жертвы и терпеть все лишения ради республики – это дух настолько благородный, что его невозможно выразить словами», – благодарственно говорил Бенито Хуарес, глава мексиканских повстанцев, став президентом Мексики. Спустя много лет, президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор, обращаясь к госсекретарю США Энтони Блинкену в октябре 2021 года со словами благодарности за то, что США не признали императора Максимилиана, сказал: «Сегодня мы должны надеяться, что сотрудничество между двумя странами, которое наблюдалось в 1860-е годы, может быть возрождено не только на словах, но и на деле». Как говорится, поживем – может и увидим.
Сегодня о трагических событиях, произошедших в Мексике напоминает лишь скульптура орла со змеей в клюве, украшающая южный фасад замка Мирамаре. Для мексиканцев изображение орла со змеей в клюве настолько значимо, что оно хоть и видоизменялось, но никогда не покидало мексиканский герб. Максимилиан лишь вернул корону, которая украшала герб во времена Первой Мексиканской империи. Согласно древнеиндейскому преданию, бог солнца Уицилопочтли приказал ацтекам поселиться там, где они встретят сидящего на высоком кактусе орла со змеей в клюве. В 1325 году индейцы нашли такого орла в живописной долине на берегу озера Тескоко и основали город Теночтитлан, который позже был захвачен испанцами и переименован в Мехико.
Замок Мирамаре сегодня смотрится, как памятник мечтательному Максимилиану, обожавшему море и построившему себе дом мечты с невероятно красивой террасой над Адриатическим морем. Только с террасы открывается грандиозный вид на парадную лестницу, торжественно восходящую из гавани к замку Мирамаре. Искренне жаль, что Максимилиану, cтaвшему по вοлe cyдьбы мпepaтοpοм Meкcики, довелось так недолго насладиться жизнью в этом замечательном замке.
Именно в эту гавань фрегат «Новара», зaдpaпиpοвaнный чepным cyкнοм, доставил тело несчастного Максимилиана из Мексики. Почти шесть месяцев пришлось уговаривать президента Мексики Бенито Хуареса, чтобы тот позволил вернуть на родину тело Максимилиана. При этом после казни тело было забальзамировано и выставлено на всеобщее обозрение в Мексике. Процедуру бальзамирования из-за низкой квалификации мексиканских врачей пришлось перед отправкой в Австрию повторять. В итоге, когда София увидела изуродованное тело Максимилиана, то вскликнула: «Это не мой сын!».
Все это породило слух о том, что Максимилиан тайно помилован, а президент Бенито Хуарес сохранил ему жизнь при условии, что тот покинет Мексику и начнет новую жизнь под чужим именем. Согласно исследованиям, проведенным южноамериканскими историками-любителями, Максимилиан проживал как Хусто Армас в Сальвадоре и умер в 1936 году в возрасте 104 лет. Правдивая эта история или нет, но Максимилиан остался в истории только как трагически погибший монарх. А вот династия Габсбургов, закончившая свое правление в начале 20 века, казалось, забудется в наше полное перемен и событий время. Но такого не произошло. По сей день, как в самой Австрии, так и за ее пределами, Габсбурги и их потомки вызывают живой интерес у многих людей.
Замок Мирамаре сегодня является местом обязательным для посещения. Сюда приезжают, по крайней мере, на несколько часов, чтобы стать частью печальной истории большой любви и несчастной судьбы его владельцев. Несмотря на столь солидный возраст, замок выглядит величественно. Время над ним не властно, оно здесь как будто замерло.
К сожалению, мы не успели посмотреть весь парк, который, судя по его схеме, огромен.
Не увидели мы и небольшое здание «Castelletto», которое было построено раньше замка Мирамаре и смотрится как его уменьшенная копия. С 1859 по 1860 год, пока строился замок Мирамаре, здание «Castelletto» служило временной резиденцией Максимилиана и Шарлотты. Именно в нем несколько месяцев после возвращения из Мексики проживала Шарлотта, у которой врачи диагностировали первые признаки психического заболевания. Фото «Castelletto» взято с сайта музея Museo Storico e il Parco del Castello di Miramare (Trieste). На сайте также размещена информация о времени работы музея и стоимости билетов. Парк можно посмотреть бесплатно.
В заключение расскажу круизным путешественникам, которым время дорого в круизе, как добраться от порта до замка Мирамаре. Можно пешком, осматривая по пути достопримечательности Триеста (их не очень много). Так можно дойти до променада Barcola, который идет вдоль моря и приводит прямо к замку. Но это далеко (примерно 10 км). Лучше воспользоваться автобусом. Через дорогу от круизного порта расположена остановка автобусов №№ 8, 9, 17, 24, 30. На любом можно доехать до автостанции Trieste Centrale Station, затем пересесть на автобус №6 и выйти на конечной остановке «GRIGNANO» (поездка займет около 20 минут). Ориентиры остановки – с одной стороны расположен отель, с другой – яхтенный порт. Далее от остановки нужно пройти метров 200 и подняться в парк по лестнице.
Возвращаться из замка Мирамаре в круизный терминал интереснее по длинному променаду Barcola (примерно 5 км), который проходит вдоль моря. У нас не хватило времени на такую долгую прогулку, поэтому мы немного прогулялись, искупались в море и примерно через 1 км поднялись на автостраду, где останавливается автобус № 6.
Променад Barcola – это любимое место пляжного отдыха местных жителей. Однако, не все пляжи могут соперничать с лучшими пляжами Италии. Морское дно – каменистое, при этом на большинстве пляжей в море нужно спускаться с бетонных пирсов по лестницам. Не лучшие условия, особенно для тех, кто не умеет плавать. Но, как говорится, лучшие, не лучшие – есть море, нужно плыть. Ведь море никогда не надоедает, его всегда нам не хватает.
Вы знали, что город Триест – самый нелюбимый итальянцами город? Нет? Тогда об этом вы узнаете в моем следующем посте.
